БИОГРАФИЯ В УСКОРЕННОМ
РЕЖИМЕ.
 М ежду прочим, я родился в городе с
весьма "поэтичным" названием - Болотное. Это в Новосибирской области. Городом он называется
только по численности населения, а на самом деле - ни дать, ни взять - большая деревня. Во всяком
случае была. Мама и папа преподавали в педагогическом училище, а я в то время хотел быть
музыкантом, вернее артистом и еще врачом, чтобы лечить людей от смерти. Но артист как-то всегда
побеждал. Видимо потому, что артистом в душе я уже был, а как быть врачом еще не знал. И вот
когда мне исполнилось девять, в Новосибирске открыли какую-то супермузыкальную школу,
которых по всей стране советской было всего шесть, таких же как ЦМШ в Москве.
Отец
мой подал за меня документы (сам я подавать их еще не умел просто), но тамошняя секретарша
подсунула кого-то из своих вместо меня. Когда узнали, разразился страшный скандал Ее, кажется,
уволили, а меня приняли. Правда, с большим опозданием. И это является причиной того, что я играю
теперь не на фортепиано, как я того хотел и на что была согласна педагог Мэри Симховна Либензон, а
на балалайке, на которой я совсем не хотел учиться играть и даже плакал, скандаля с родителями.
Но мой будущий преподаватель Николай Николаевич Самойлов моих страданий не понял, завел
меня в класс, взял инстрмент и что-то сыграл. Слезы мои мгновенно высохли, и я тут же заявил, что
остаюсь. А кто-то сказал, что мол, ничего-ничего, балалайка ему весь мир покажет. (Ну, весь, не весь,
а показала, слава Богу, много.) В общем, с третьего по одиннадцатый класс я и учился, и жил в
Средней Специальной Музыкальной Школе при Новосибирской государственной консерватории
имени М.И.Глинки. Все буквы с большой потому, что по другому эту школу со всеми ее
преподавателями, директорами и моими сошкольниками назвать не могу! Когда я ее окончил, мой же
преподаватель меня из Новосибирска и выгнал... в Москву. Езжай, дескать, учись дальше. Я
боялся летать на самолетах, потому что про "Ту- сто четвертый" уже пели песенку на мотив
Траурного марша Шопена. Поэтому я решил, если не будет билета на Ил-68, останусь в
Новосибирске. Билет оказался. Я поступил в институт имени Гнесиных. (Теперь красивей и солидней
называется - Российская Академия Музыки имени Гнесиных.) Пять лет окончились "пятерками"
на Гос.экзаменах, не на всех, конечно. По специальности. Чему я обязан опять же своим
преподавателям и в первую очередь выдающемуся педагогу и исполнителю народному артисту
СССР, лауреату Государственной премии СССР, профессору Павлу Ивановичу Нечепоренко. После
этого я благополучно сходил в армию, где научился играть на кларнете, потому что на балалайках в
духовом оркестре не играют.
Дирижер сказал, отправит в танковые войска, если не научусь играть за месяц. Я не хотел в
танковые войска, я научился.
А прапорщик, котрый был кларнетистом и играл первые партии тут же сказал, что он "от жизни
смертельно устал" и передал эти первые партии мне. Чудный совершенно старшина он у нас был.
Но балалайку я не забывал, Лариса Готлиб, блестящая
пианистка, с которой мне довелось играть в студенческие годы, каким-то чудом (спасибо ей
огромное) переправила мне инструмент из Москвы в Райчихинск, на Дальний восток. После армии
должен был быть Всероссийский конкурс исполнителей на народных инструментах. И он был. Его
решили проводить в Туле, и я поехал в Тулу.
За три тура мучений мне дали первую премию, звание
Лауреата и право на сольные концерты. Поэтому я ездил с концертами по стране вместе с
великолепной пианисткой Лауреатом Международных конкурсов Валентиной Барабановой.
А по миру стал мотаться, когда Александр Цыганков
пригласил меня играть в ансамбле солистов. Вот уж мы поездили. За двеннадцать последних лет
некоторые страны просто кажутся родными. Состав поменялся, название поменялось и теперь это
ансамбль солистов "Московский фестиваль".
Короче говоря, из всего этого следует то, что я, как
говорил мой армейский товарищ Сергей Соловьев, "акромя балалайки ничего в руках держать не
умею". Так что единственное, что я могу делать профессионально, так это играть на этом
инструменте. Но в жизни моей было столько интересных дверей, что в некоторые из них, будучи
человеком любопытным, я входил и там изучал совсем другие профессии, хотя и не далекие от
музыки. Ну, к примеру, четырнадцать лет я проработал на радио, вел передачи о народных
инструментах. "Русский музыкальный клуб" на Всесоюзном радио (впоследствии Радио-1),
программа "БИС" на "Радио России" и "Русский вестник" на "Маяке". Меня окружали прекрасные
редакторы Ирина Разумная, Ольга Боброва, Татьяна Ханкишиева. У них было чему поучиться, ведь
работа на радио тогда была не такая как на телевидении. Здесь все сам. Сам напиши текст, сам возьми
интервью, смонтируй и выходи в эфир. Это было жуткое время с точки зрения бессонных ночей, но
очень интересное. Работа на радио привела меня и в телеигру "Угадай мелодию", музыкальным
редактором которой я работал с первого до последнего дня ее существования и в те годы, и во
второй уё жизни. Работа в веселой программе "Армейский магазин" просто вызывает
ностальгическое чувство о моей службе. Я с удовольствием наблюдаю за работой Даны Борисовой,
Саши Ильина, Паши Макаренкова и всех других актеров. Совсем другая сторона редакторской
работы - организаторская. С ней я столкнулся, когда Главный редактор Арт шоу центра Рита Перова
пригласила меня принять участие в организации больших молодежных мероприятий под патронажем
Л.Путиной. Это Международный
российско-германский форум в Москве и Международная встреча "Балтийская звезда", которая
проходила в С.-Петербурге, на теплоходе "Silja opera", во время путешествия по странам Балтии и в
Калиниграде. Здесь уже непосредственная работа с артистами. ну, а, поскольку самому приходится
выступать на сцене, то и легче понять тех с кем работаешь. И везде новые встречи, новые знакомства,
новые впечатления.Сегодня я продолжаю работать музыкальным редактором и продолжаю
писать музыку для балалайки. Ах, ну да, я же об этом ничего не сказал. Я как-нибудь расскажу вам об
этом в своих историях.
|
|
